пятница, 06 сентября 2013
Как, однако, отлично мы с Машенькой съездили в Брест.
Машенька боится летать на самолётах. Поэтому мы поехали в Брест на поезде.
Чтоб я ещё раз поехала куда-то на поезде? Куда-либо дальше Питера? Да, ни за что! Ну, если только при полном отсутствии адекватных альтернатив. А так – Ни. За. Что. Ни за какие коврижки.
Люди добрые! Если вдруг вы боитесь летать на самолётах, езжайте в Брест на поезде номер семь. Срочно! Поездка на этом поезде по означенному маршруту – это лучшее лекарство от аэрофобии. Нет, правда. Уже к середине такой поездки перспектива её повторения будет пугать вас гораздо больше, чем перспектива полёта на самолёте.
И вот почему.
– Если б я знал, на каком поезде мы поедем до Бреста, я бы пошёл до Бреста пешком. (с)
Поезд номер семь – это даже не поезд. Это консервная банка какая-то.
Номинально в поезде номер семь – фирменном, между прочим, – имеются окна. Но дует из них так, словно их нет.
В нашем купе окна вообще практически не было. То есть, номинально оно там существовало, конечно же. А на деле было разбито. Разбитая его часть была аккуратно прикрыта шторкой - авось уважаемые пассажиры идиоты, и ничего не заметят.
На самом деле, уважаемые пассажиры и рады бы ничего не заметить. Но когда на дворе плюс десять, а в купе у тебя морозилка и ледяной ветер свищет, невольно задумываешься – почему так? Задумываешься и начинаешь выяснять это.
Я сидела там, завернувшись в шерстяной палантин, плащ и два – понимаете, два! – одеяла, и стучала зубами от холода. И ладно бы – только я: я постоянно мёрзну, это почти нормально. Но Машенька – в тёплом свитере, плотной ветровке и точно таких же двух одеялах – мёрзла ничуть не меньше. А вот наши товарищи по несчастью, то есть купе не мёрзли. Они в своих лёгких летних одеждах коченели на глазах, несмотря ни на какие одеяла и горячие чаи.
Зато в этом поезде есть отопление. Отопительная система есть, то есть. Но её ещё не включили.
А кто-то ведь ездит на этой дырявой консервной банке зимой! Кто-то ведь даже доезжает до Бреста живым.
– Я, – хриплым голосом отозвался молодой человек с соседней полки. – Я однажды доехал живым. Но с воспалением лёгких.
– Зимой, – добавил он после небольшой паузы. – Тут весь подоконник в снегу был. И половина стола.
И тут я вдруг поняла, что уже не хочу зимой ехать в Мурманск на поезде. Совсем-совсем не хочу.
Второй наш попутчик к тому моменту, похоже, тоже многое понял. Понял и спустя некоторое время высказал вслух гениальную мысль, которую давно и печально думали все:
– Если б я знал, на каком поезде мы поедем до Бреста, я бы пошёл до Бреста пешком.
Кто-то на длительных остановках выходит из поезда на платформу, чтобы проветриться. Мы выходили, чтобы погреться.
Когда на улице тепло, то и в поезде тепло.
С рассветом в нашем купе потеплело. А мы уж и не надеялись.
Рассвет - самое время поразмыслить о вечном. К примеру, о том, что до этой несчастной поездки я никогда раньше не ездила на поезде так далеко и так долго. Никогда. И накануне поездки наивно надеялась, что это не так страшно, как кажется. Даже совсем не страшно. А тут такое!
Лучшим в этой поездке был вид из окна: леса, луга и симпатичные сельские домики. И отсутствие паспортного контроля, конечно же.
«Оставь надежду всяк сюда входящий!»
Я требую, чтобы железнодорожники повесили табличку с соответствующим текстом над каждым входом в каждый вагон поезда номер семь. Либо такая табличка, ребята, либо поставьте нормальные окна.
В Брест мы приехали только в одиннадцать. Утра, а не следующего вечера – и на том спасибо. Пока выбрались с вокзала в город, пока добрались до гостиницы, минул полдень.
Добрались, ввалились в номер, узрели кровать. Одну двуспальную, вместо двух. Как-то даже не удивились.
Без особых надежд (какие уж тут надежды после поезда номер семь), просто из чистого интереса пошли на ресепшн и спросили: а номера с двумя раздельными кроватями - как, собственно, и бронировали - у вас не найдётся?
Номера, разумеется, не нашлось. Разумеется.Кто уехал в другую страну без загранпаспорта?Я никогда не ездила за границу на поезде, но слышала от тех, кто ездил, что на границе в поездах случается паспортный контроль. Памятуя об этом, на подъезде к Смоленску я полезла в сумку за загранпаспортом. И с удивлением обнаружила, что его там нет. То есть, я радостно еду в другую страну без загранпаспорта. Ну, молодец, что. По европейским странам я в этом году без документов уже каталась. Дважды. И оба раза, понятное дело, ненамеренно. Настало время прокатиться без документов по СНГ!
Покатайся по миру без документов – почувствуй себя английской королевой. Если вы понимаете, о чём я.
Наш поезд, к моему искреннему удивлению, паспортный контроль обошёл стороной. И я могу понять паспортный контроль! Как мне потом объяснили, он обходит стороной все поезда, следующие из Москвы в Брест и обратно. Но это – потом. А тогда, на подъезде к Смоленску, я об этом не знала и даже не подозревала. А потому предвкушала интересную беседу с пограничниками. И даже слегка опечалилась, когда таковой не случилось. Кого нельзя подпускать к государственным границам на пушечный выстрел? Кто случайно забрёл на государственную границу? Кто долго и радостно по этой самой границе гулял? То есть, прямо по ней. Без документов и малейшего представления о том, где именно гуляет.
И ладно бы это ещё была наша, российская граница, но нет. Граница была белорусско-польская.
(На русско-польскую границу мне в прошлом году не позволили забрести добрые люди, а так бы я забрела, да).
Кого жизнь ничему не учит? Кто снова полез в заброшенное здание и столкнулся там с чем-то весьма подозрительным?
Дурная голова ногам покоя не даёт.
Пока кое-кто разбирался с делами государственной важности, я гуляла сама по себе. И, разумеется, в процессе прогулки нашла себе приключений.
Дело было так.
Целых три человека, не сговариваясь между собой, узнав о моём отъезде в Брест, первым делом попросили меня: если наткнёшься в Бресте на заброшенные здания, не ходи туда, пожалуйста, одна. Я удивилась – с чего бы это? (Внятного ответа на этот вопрос никто из просителей, между прочим, мне так и не дал; до сих пор). До глубины души поразилась такой общности мыслей. И пообещала: так уж и быть, не пойду.
С тех пор прошло меньше суток.
Иду я себе по пустынной дороге. Иду мимо чего-то заброшенного. Проходить мимо чего-то заброшенного, не пытаясь туда заглянуть, - не совсем в моём духе. Но я обещала.
Шел я лесом, вижу – мост. Отличное начало для странной истории, вы не находите?
Так вот. Шла я лесом, вижу - мост. Вернее, наоборот. Сначала был мост, а потом лес. Прекрасный лес, куда я благополучно свернула с асфальтированной дороги.
Гуляю по лесу, дышу свежим воздухом, слушаю пение птиц. Вижу тропинку.
Тропинка, как выясняется опытным путём, ведёт обратно к дороге. И всё-то в ней замечательно. Одно странно: в том месте, где она пересекается с дорогой, стоит шлагбаум. Закрытый. Обхожу его, ещё думаю: на кой тут шлагбаум? Лес же. Природа живая. А потом оборачиваюсь и понимаю – на кой. Шлагбаум украшает табличка: ребята, пожалуйста, не ходите сюда, у нас тут государственная граница.
Нет таких слов. И документов с собой по-прежнему нет, что придаёт ситуации особенный шарм.
Вечереет. Я возвращаюсь обратно в цивилизацию. Тем же путём, каким из неё уходила – снова мимо чего-то заброшенного. А навстречу мне идут папа с маленькой дочкой. Видят это заброшенное.
Дочка спрашивает: папа, что там?
Папа отвечает: пошли, посмотрим.
Они идут. И я, немного помедлив, иду следом за ними.
Я ведь обещала не ходить в заброшенные здания в одиночестве. А сейчас я технически иду вместе с кем-то. С двумя человеками. Так что всё хорошо.
Папа с дочкой подходят к зданию. Обходят его. Папа хочет зайти внутрь. Дочка не хочет. Говорит, что боится. В конечном итоге, они туда всё же заходят. И я захожу тоже.
Прохожу вслед за ними вглубь здания. И тут откуда-то сбоку доносится шорох. Потом – скрежет. А потом в паре миллиметров от моего лица что-то пролетает по невменяемой траектории. Вернее, кто-то – что-то так не летает обычно. Должно быть, какая-то птица. Разглядеть её я не успеваю: когда я оборачиваюсь ей вслед, её уже не видать.
Ладно, птичка вылетела, шум стих. Я продолжила осмотр достопримечательностей. Обошла всю наземную часть постройки, включила фонарик на телефоне и спустилась в подвал. Выбралась из подвала. Вернулась обратно в Брестскую Крепость. А оттуда – и в гостиницу.
Ночь.
Сидим мы с Машей, чаёвничаем. И тут я осознаю кое-что интересное.
До того, как на меня налетела птичка, я, гуляя по заброшенному зданию, постоянно видела перед собой папу и дочку. И, разумеется, слышала их голоса и шаги. Я видела их на расстоянии вытянутой руки от себя и отчётливо слышала и за пару секунд до того, как она на меня налетела.
Зато после того, как она на меня налетела, я их больше не видела и не слышала. Хотя, по логике вещей, должна была видеть и слышать ещё хотя бы какое-то время.
Вот чёрт.
И что же мне так везёт на странные происшествия в заброшенных зданиях!Про город. Пунктиром.За следующие сутки мы исходили вдоль и поперёк, наверное, весь Брест.
Брест – очаровательный город.
Там, как и в Осло, бесконечное множество оригинальных скульптур и памятников. И из каждого утюга играет та музыка, которая в наших краях играла из каждого утюга лет пять назад.
Гулять по Брестской крепости поздней ночью – потрясающе. Главное – это случайно не уйти в процессе прогулки в Польшу. Не уйти случайно в другую страну – это, вообще, всегда самое главное, когда шатаешься по приграничным городам.
В четыре часа утра на брестском железнодорожном вокзале решительно невозможно купить карту города. В непосредственной близости от вокзала в столь ранний (поздний?) час карты тоже не продаются. И сувениры не продаются. И очень зря!Что я там говорила про «ни за что»? Обратно мы тоже ехали поездом. Лично я ехала, а не летела, как цивилизованный людь, исключительно потому, что дурёха была без загранпаспорта: кто бы мне в Бресте без его предъявления продал билет на самолёт? Хотя мне-то, как раз, может, и продали бы.
Обратно мы ехали дольше, чем туда. Не двенадцать часов, а целых четырнадцать с чем-то. Я думала, что мы ехали долго. Очень долго. Слишком долго. Долго до ужаса. А уже по приезде обнаружилось, что – нет. Четырнадцать часов в поезде до Москвы – это ещё не долго. Потому что какие-то поезда идут до Москвы по семнадцать часов. И даже по двадцать пять. Ох, как я не завидую их пассажирам.
Ехали дольше, но лучше. Большая часть поездки обратно прошла, как в тумане, пришлась на день. А днём, как ни крути, в окружающем мире теплее, чем ночью. А когда на улице тепло, как вы помните, то и в поезде тоже тепло. В общем, в пути мы хотя бы не мёрзли. Мёрзнуть мы начали уже дома.
Мы в поезд не столько вошли, сколько упали. Как обычно падаем в дом – почти невменяемые от усталости. Что интересно: остальные пассажиры – все, кого мне довелось видеть, – в поезд тоже упали, а не вошли.
Девушки, которые ехали вместе с нами, ехали аж из Болгарии. То есть, из Болгарии до Бреста они ехали на автобусе. Из Бреста в Москву – на поезде. А из Москвы им ещё предстояло ехать домой. И снова – на поезде. Одной – целую ночь, а другой – и того больше: целые сутки. Бедные девушки...Москва встретила нас жутким ливнем и холодом. Сразу видно – тоже очень соскучилась.
-
-
06.09.2013 в 20:07-
-
06.09.2013 в 20:19Кстати, о погулять. Тебя можно ловить в понедельник?)
-
-
06.09.2013 в 22:04-
-
06.09.2013 в 22:38