Причал, к которому пристал наш корабль, - это тот самый причал, который я в своё время увидела в Хельсинки самым первым. Я набрела на него совершенно случайно посреди ночи. И именно оттуда шла обратно в отель по подземной велосипедной дорожке. «Отсюда и до центра города», ага. Потому что чуть меньше года назад я названия улиц тоже принципиально не запоминала –лишняя информация.
Не самый близкий к центру города и удобный для туристов причал, прямо скажем. Но я была так рада его видеть!
Хотела сказать: всё интересное, что есть в Хельсинки, я уже видела. Но, памятуя о том, что понятия интересного у всех свои субъективные, скажу так: всё, что меня интересовало в Хельсинки, я уже видела. Если чего вдруг не видела, значит, не знаю пока, что оно мне интересно. Увижу – узнаю.
Впрочем, я отвлеклась.
Паром, на котором я плавала, был круизный. Это я плыла на нём в Стокгольм. А через полторы недели вновь ловила его в Стокгольме, чтобы уплыть обратно, благо он заходит туда достаточно часто. А кто-то плыл просто в круиз. По нескольким странам – по замкнутому кругу. Без перерыва на отдых в определённом городе. А на круизном лайнере пассажиров, как известно, усиленно развлекают. Помимо всего прочего, предлагают скататься на экскурсии – недалеко от места стоянки корабля.
Накануне прибытия в Хельсинки, всех звали в Суоменлинну. Я там уже была, но своим ходом. Тут, пользуясь случаем, решила съездить цивилизованно, с экскурсией. Просто затем, чтобы хотя бы куда-то в этой жизни съездить, как нормальный турист. Съездила.
Вообще-то, в первую ночь на пароме я собиралась выспаться. Я уже третью ночь собиралась это сделать. Но так и не собралась. Прошаталась всю ночь по палубе, промёрзла до мозга костей, упала спать в шесть утра, поставив будильник на семь – чтобы успеть на экскурсию.
Будильник не прозвонил. Хорошо, что прозвонил тот, который в голове. Он всегда звонит на пару минут раньше, чем телефонный, когда знает – прозвонить надо. А телефонный будильник, как знал, что лучше, действительно, не звонить.
Я не такая, я жду трамвая. Я всю жизнь думала, что централизованная экскурсия куда-либо далеко выглядит так. Толпа туристов в определённом месте встречается с экскурсоводом, садится в туристический автобус и едет на место экскурсии. Или туда, откуда до этого места можно доплыть, как в случае с Суоменлинной. По окончании экскурсии эта толпа вновь садится всё в тот же автобус и возвращается туда, откуда уехала. На месте автобуса может быть кораблик, несколько машин, да хоть самолёт. Смысл в том, что поездка туда-обратно проходит цивилизованно.
А вот щаз!
Как выглядит экскурсия куда-либо, организованная российской стороной? Феерично!
В портовом терминале вас и ваших товарищей по несчастью встречает экскурсовод. Говорит: ждите. Вы ждёте. Минуту, две, десять, двадцать. Автобуса нигде нет. В какой-то момент экскурсовод вопит: о, трамвай приехал, бежим! И вся толпа – под тридцать человек – забегает в обычный, городской трамвай. Трамвай мчится в центр города. Экскурсовод по пути говорит: вы запоминайте, на каком трамвае и куда едете. Зачем? Потому что обратно в терминал вы поедете сами. Ну, окей…
Вы знаете, что кораблик, который плавает от Рыночной площади до Суоменлинны – он почти_ледокол? Если нет – знайте и радуйтесь!Отряд не заметил потери бойца.До центра города мы благополучно доехали, до острова крепостного доплыли.
Целых пятнадцать минут я честно пыталась одновременно наслаждаться пейзажами и следить за передвижениями экскурсионной группы. Потом подумала – а ну её эту группу. Неинтересные они, уйду я от них – всё равно моего исчезновения никто не заметит.
Уходить не пришлось. Эти люди – видимо, прочитав мои мысли, – дружненько ушли сами. Куда-то. Вернее, исчезли. Провалились под землю, не иначе. Потому что уйти незамеченными они всей толпой из той части острова не могли чисто физически. Не за те две секунды, на которые я упустила их из виду, во всяком случае.
Я бы, конечно, могла их поискать. И даже найти могла бы – детектив всё-таки. Но вместо поисков я пошла на прогулку.
Описывать словами, как прекрасна крепость в пасмурный день, абсолютно бесполезно, ибо нет таких слов. Это надо не описывать, а показывать. Хотя бы на фотографиях, хотя лучше, конечно, в живую. И я покажу! Как обычно – чуть позже. Обратно в терминал вы поедете сами…
Обратно в терминал вы поедете сами…
Отличная, я считаю, идея! Гениальная просто, с учётом того, кому было предложено воплотить её в жизнь. А предложено это было людям, большинство из которых в Хельсинки были в первый раз в жизни.
Представьте себе. Вы – обычный турист. В Хельсинки вы впервые. У вас в голове нет google-maps. В руках карты Хельсинки тоже нет – вы же на экскурсию ехали, будучи в полной уверенности, что везде, куда надо, вас отвезут. По-фински вы не говорите вообще. По-английски вы говорите… в лучшем случае, плохо. Но если даже вы говорите отлично, вам просто-напросто не с кем говорить, потому что на дворе самый разгар рабочего дня и, соответственно, ни души.
Вам надо. Найти путь от Рыночной площади до железнодорожного вокзала. Неподалёку от вокзала найти остановку трамвая. Найти нужный трамвай. Доехать на нём именно до терминала, а не абы куда. И сделать это надо быстро.
На старт, внимание, марш…
У меня карта Хельсинки в голове была. Однако благополучно добраться до терминала мне это не помогло. Нельзя просто так взять – и сделать что-то простое без жертв в личном составе.
На ходу у меня поломались очередные босоножки. Босоножка, точнее. Восьмая пара за месяц – как такое возможно вообще, я не понимаю. Босоножка поломалась, нога подвернулась, пальцы проехались по непонятно откуда взявшейся на пути железяке. Железяка была острая, так что пальцы не только проехались, но и порезались до крови. Хорошо так порезались, у меня аж в глазах потемнело на долю секунды. А главное – как своевременно.
Пластырей у меня с собой, разумеется, не оказалось. Времени на беготню до ближайшей аптеки тоже. Хорошо жить с высоким болевым порогом, подумала я, и поковыляла к трамвайной остановке. Доковыляла. Упала на лавочку. Попыталась стереть кровь салфеткой. Стёрла. Она хлынула вновь. Я вспомнила, как в своё время уже возвращалась домой, точно так же истекая кровью. С шерлоковского open air’а я так возвращалась. Правда, тогда ноги у меня были стёрты в кровь, а не разбиты, но кровавых следов это не отменяло. Хорошее было время!
Пока я вспоминала это хорошее время, пришёл нужный трамвай. А ещё пришли бедные туристы, которые в Хельсинки были впервые, проклинающие нашего гениального экскурсовода. Заблуждения в пространстве и времени. Возвращаюсь на корабль с абсолютной уверенностью в том, что возвращаюсь задолго до окончания посадки. Да что там – до окончания. Я возвращаюсь задолго до начала посадки. На дворе ведь только половина третьего дня по местному времени. Посадка начинается в три, заканчивается в пять. Да, конечно…
Ступаю на борт, слышу, как одна дама говорит другой даме, ступившей на борт после меня, - а чего это вы опаздываете? Ну, говорит, ну, и ладно. Возвращаюсь в каюту, натыкаюсь взглядом на брошюрку с расписанием движения корабля и столбенею. Потому что посадка, согласно этому расписанию, начинается не в три, как я думала, а в тринадцать ноль-ноль. И заканчивается не в пять, а в пятнадцать ноль-ноль. Я просто попутала цифры. Какая же я, как всегда, молодец.
К моменту нашего отплытия, прекрасная пасмурная погода, царившая в Хельсинки и его окрестностях на протяжении утра и раннего дня, перестала быть пасмурной и стала дождливой. Сама себе скорая помощь. Дохромала до каюты. Промыла раны дезинфицирующей жидкостью, заклеила пластырями. Осознала, что, кроме поломанных босоножек, в моём багаже никакой походной обуви нет. Есть четыре пары красивых туфель на каблуках. И туфли на шпильке. И ни в одни из них я со своими перебинтованными ногами, скорее всего, не втиснусь.
Если невозможно, но очень хочется, то можно. Так что в туфли я кое-как втиснулась. И пошла на радостях по этому поводу на открытую палубу – подышать свежим воздухом.
Через час пальцы, до того не болевшие, разболелись. Через два они разболелись сильнее. Обычно механические травмы у меня не болят. Тем более, постфактум. А тут разболелись, и я слегка насторожилась.
Вернулась в каюту, скинула туфли и с удивлением обнаружила, что раны под пластырями всё ещё кровоточат, а кожа вокруг них как-то нехорошо припухла и покраснела. Вылила на раны остатки дезинфектора. И флакон диоровских духов – чтоб уж наверняка. Запила своё горе анальгином. Не помогло.
Ещё через час я вспомнила, что – у нас же на корабле есть врач. Может, у него медицинский спирт найдётся? А то у меня всё, чем можно было промыть порезы, закончилось. А порезы остались. И вид их мне как-то совсем не нравится.I think I need a doctor.Иду к врачу. Ну, как иду… Ковыляю, скорее. В туфлях-то на каблуках поверх пластырей. Навстречу мне идёт молодой человек. Идёт, и, стоит нам поравняться, радостно сообщает:
- Девушка, у вас такая походка красивая!
Я, на всякий случай, уточнила: это вы шутите сейчас, да? Или издеваетесь?
Оказалось, что – нет, не шутит и не издевается. Это он на полном серьёзе, из лучших побуждений сказал. В нужное время, в нужном месте…
Отыскала я корабельного врача. Судя по его виду, не только отыскала, но и разбудила – это в семь-то часов вечера. Или максимум – в восемь. Описала ситуацию. Только хотела спросить про спирт, как он сам меня спросил с недовольным видом: а ко мне вы зачем пришли?
- Вообще-то, за медицинской помощью, - призналась я.
- А чем я могу вам помочь?
- Ну, обработать порезы спиртом, на всякий случай. Или хотя бы сказать – чем мне их обработать самой. И лекарствами поделиться, да, – у меня-то уже ничего, что могло бы за них сойти, не осталось.
- А зачем? – тоном, исполненным искреннего недоумения, отозвался этот мил-человек. – Если заражению крови суждено случиться – оно всё равно случится, что ни делай. Если - нет, то, опять же, зачем что-то делать. В общем, помочь вам ничем не могу. И вообще, что вы ко мне пришли с бытовой травмой! Ходят тут всякие, устраивают истерики по пустякам…
Он это сказал – про истерики. Нехорошо так сказал, с откровенной издёвкой. И тут я осознала, что мне, действительно, нужен доктор. Либо Джон Уотсон - чтобы пристрелил этого придурка профнепригодного к чёртовой матери ибо кто, если не он. Либо Доктор – чтобы увёз меня на своей Тардис из этого дурдома куда подальше. Но никого из них поблизости, к сожалению, не было.
Был только этот субъект со своим недовольством на тему «ходят тут всякие – беспокоят по пустякам». Ему я в ответ на его недовольства сообщила, что, наверное, и правда зря я к нему пришла. С его уровнем профессионализма и воспитания он, и впрямь, вряд ли может мне чем-то помочь. Да и не только мне. И красиво ушла в закат. Йо-хо-хо, и бутылка водки.Ну, допустим, не совсем в закат. А на поиски кого-нибудь, кому бы на горе-лекаря можно было официально пожаловаться. В письменном виде, ага.
Команда корабля, как знала, что я-иду-искать, и массово канула в небытие.
Вечер всё удавался и удавался.
Когда, через десять минут ожидания, за стойкой информации (тоже) так и не обнаружилось признаков жизни (и уж, тем более, разумной), я махнула на свои поиски рукой и вновь принялась за спасение утопающих.
Мне всё ещё нужен был медицинский спирт. Или хотя бы перекись водорода. Я наивно надеялась обнаружить хоть что-то из этого в дьюти-фри. Но там ничего такого не обнаружилось. Да что там! Там даже дезинфицирующей жидкости для рук, которая нынче есть, по-моему, в каждом ларьке, не нашлось. Русский сервис…
Не найдя медикаментов, я, как истинно русский человек, с горя купила бутылку водки. Тоже спирт как-никак. Что удивительно: мне её продали, не спросив паспорта. На улицах, вон, постоянно спрашивают – ты в каком классе учишься, девочка? А тут водку без паспорта продали - похоже, праведный гнев и паршивое самочувствие добавили мне пару-тройку лет для солидности.
Вернулась к себе – вылила эту несчастную водку на раны. Вы будете смеяться, но – помогло. По крайней мере, опухшими пальцы через пару часов больше не выглядели. Call me maybe.К концу того дивного дня на вершине моей личной пирамиды простых человеческих потребностей оказалась потребность позвонить кому-нибудь замечательному. Не затем, чтобы на что-то пожаловаться, нет. Затем, чтобы поговорить с замечательным человеком о чём-то хорошем. О нормальной жизни, к примеру. Заодно очень порадоваться, что ну хоть у кого-то она – эта ваша нормальная жизнь без происшествий на каждом шагу – есть. А потом очень порадоваться, что она есть у кого-то другого, а не у тебя. Но это – потом. А сначала – просто услышать голос хорошего человека. И улыбнуться.
Людям в таких случаях обычно бывает некому позвонить. Мне было кому. Не было физической возможности это сделать. Всё не как у людей, называется.
А всё вот почему.
Мой телефон – истинный патриот нашей страны. Странно, что именно нашей, с учётом страны его производства. Патриотизм его проявляется в следующем: каждый раз, когда я пересекаю границу, он демонстративно ломается. Или просто перестаёт ловить сеть. Ладно – когда он не ловит её в открытом море. В воздухе. Посреди пустыни. Но на земле, в эпицентрах цивилизации, он её тоже не ловит. По нескольку дней. При нормальном балансе и верных настройках, понятное дело. С иностранными сим-картами – та же история.
Приятные исключения из этого постоянства, конечно, бывают, но редко. В этот раз исключения не случилось. Что, впрочем, и к лучшему. Для моих потенциальных собеседников – так уж точно. Да и для меня тоже.
В начале этого дня у меня не зазвонил будильник. В конце – не зазвонил телефон. Как символично.