Лицо, сочувствующее правосудию.
На протяжении предыдущих двух с половиной недель я сдавала сессию. Со стороны это было совсем не заметно. С моей стороны – тоже, что особенно радует.
Вчера, наконец, сдалась. Окончательно и бесповоротно.
Последний в этом учебном году зачёт длился целую вечность. Почти полтора часа, если точнее. Из них час я выслушивалабредни ответы своих немногочисленных одногруппников. Ещё полчаса говорила сама. По словам очевидцев, говорила очень и очень недурно.
Кажется, я опоздала на этот зачёт. Именно – кажется. И не факт, что кажется верно. И вот почему.
Прихожу я на кафедру ровно за десять минут до того момента, когда, по моим представлениям, должна стартовать экзекуция. Смотрю – а моя одногруппница уже отвечает. Пытается отвечать. Безуспешно. И, судя по степени тоски, написанной на её лице, давно. Одногруппница, которая накануне просила меня предупредить преподавателя о том, что придёт на зачёт с опозданием в двадцать минут.
После зачёта мы с ней поболтать не успели. Так что я до сих пор в абсолютном неведении: это она вместе с третьим нашим товарищем пришла на зачёт сильно раньше, чем следовало, или я, по какой-то ошибке, пришла сильно позже?
Если я пришла позже – я всё правильно сделала.
Зачёт принимал Неуловимый. Неуловимый – это единственная печатная характеристика этого человека из тех, что витают в моём сознании.
Человек подозревает каждого, кого видит, в том, что тот, наверное, хочет списать свою диссертацию с чьего-то чужого труда. Подозревает, естественно, безосновательно. Зато вслух и прилюдно. С порога практически. У кого что болит, как говорится. Он задаёт людям вопросы, ответов на которые не знает сам. Придирается к словам собеседников – притом, что его собственная речь не отличается красотой и богатством. И, разумеется, не признаёт ничьего мнения, кроме своего собственного – кстати, весьма сомнительного.
Если у нас с моими однокурсниками и есть что-то общее, так это отчаянное нежелание продолжать общение с ним в грядущем семестре.
Эксперимент номер раз.
В этом году я терпеливо ходила на все лекции, даже самые малоприятные. Ни одной не пропустила, честное слово. А всё ради того, чтобы наверняка убедиться: все они, действительно, абсолютно бессмысленны и бесполезны. Что ж, убедилась. В полной мере. Хотя предпочла бы не убеждаться, конечно.
Эксперимент номер два.
Восемнадцать неполных тетрадных страниц формата А5+. Это все мои конспекты за этот год. Со всех лекций. По всем предметам. Притом, что записывала я всё, что только можно, даже то, что совсем необязательно, писала нарочито размашистым почерком, с минимальным количеством сокращений и с огромными отступами между темами и абзацами.
Anarchy in the UK: отказаться от чашечки чая.
Anarchy in the юрфак: прийти на экзамен с устаревшим кодексом. Полгода назад устаревшим. Или совсем без кодекса – чего таскать с собой лишние тяжести.
С экзаменами и зачётами покончено. Осталось только узнать, когда там у нас намечается встреча с научной руководительницей. И не пойти на неё, потому что не хочется, да и некогда.
P.S.Свою первую летнюю сессию на бакалавриате и вообще в жизни я закрыла тоже тринадцатого июня. Как символично.
P.S. 2. Дамы и господа, которые ещё сдаются и защищаются, терпения вам на весь этот маразм, который в наших краях зовётся образованием, и много-много удачи!
Вчера, наконец, сдалась. Окончательно и бесповоротно.
Последний в этом учебном году зачёт длился целую вечность. Почти полтора часа, если точнее. Из них час я выслушивала
Кажется, я опоздала на этот зачёт. Именно – кажется. И не факт, что кажется верно. И вот почему.
Прихожу я на кафедру ровно за десять минут до того момента, когда, по моим представлениям, должна стартовать экзекуция. Смотрю – а моя одногруппница уже отвечает. Пытается отвечать. Безуспешно. И, судя по степени тоски, написанной на её лице, давно. Одногруппница, которая накануне просила меня предупредить преподавателя о том, что придёт на зачёт с опозданием в двадцать минут.
После зачёта мы с ней поболтать не успели. Так что я до сих пор в абсолютном неведении: это она вместе с третьим нашим товарищем пришла на зачёт сильно раньше, чем следовало, или я, по какой-то ошибке, пришла сильно позже?
Если я пришла позже – я всё правильно сделала.
Зачёт принимал Неуловимый. Неуловимый – это единственная печатная характеристика этого человека из тех, что витают в моём сознании.
Человек подозревает каждого, кого видит, в том, что тот, наверное, хочет списать свою диссертацию с чьего-то чужого труда. Подозревает, естественно, безосновательно. Зато вслух и прилюдно. С порога практически. У кого что болит, как говорится. Он задаёт людям вопросы, ответов на которые не знает сам. Придирается к словам собеседников – притом, что его собственная речь не отличается красотой и богатством. И, разумеется, не признаёт ничьего мнения, кроме своего собственного – кстати, весьма сомнительного.
Если у нас с моими однокурсниками и есть что-то общее, так это отчаянное нежелание продолжать общение с ним в грядущем семестре.
Эксперимент номер раз.
В этом году я терпеливо ходила на все лекции, даже самые малоприятные. Ни одной не пропустила, честное слово. А всё ради того, чтобы наверняка убедиться: все они, действительно, абсолютно бессмысленны и бесполезны. Что ж, убедилась. В полной мере. Хотя предпочла бы не убеждаться, конечно.
Эксперимент номер два.
Восемнадцать неполных тетрадных страниц формата А5+. Это все мои конспекты за этот год. Со всех лекций. По всем предметам. Притом, что записывала я всё, что только можно, даже то, что совсем необязательно, писала нарочито размашистым почерком, с минимальным количеством сокращений и с огромными отступами между темами и абзацами.
Anarchy in the UK: отказаться от чашечки чая.
Anarchy in the юрфак: прийти на экзамен с устаревшим кодексом. Полгода назад устаревшим. Или совсем без кодекса – чего таскать с собой лишние тяжести.
С экзаменами и зачётами покончено. Осталось только узнать, когда там у нас намечается встреча с научной руководительницей. И не пойти на неё, потому что не хочется, да и некогда.
P.S.Свою первую летнюю сессию на бакалавриате и вообще в жизни я закрыла тоже тринадцатого июня. Как символично.
P.S. 2. Дамы и господа, которые ещё сдаются и защищаются, терпения вам на весь этот маразм, который в наших краях зовётся образованием, и много-много удачи!